Вниманию любителей поэзии и прозы!

В книжном магазине Тюменской областной научной библиотеки им. Д.И. Менделеева (ул. Орджоникидзе, 59) можно приобрести книги тюменских авторов - участников фестиваля "Литературная осень - 2011":

1. Денисов Н.В.

2. Данилова О.И.

3. Дюкалов С.

4. Камышников С.А.

5. Климкина С.

6. Ожгибесова О.А.

7. Полушкин В.

а также книги других авторов.

Приглашаем в наш магазин!

Кому он нужен, этот Вася?

или

Живет такой парень

Ольга Ожгибесова

В Тюменской областной научной библиотеке в рамках подготовки к фестивалю «Литературная осень», который состоится в октябре – ноябре этого года, вышел сборник стихов «Письма, которые не читают». Автор – молодой тюменский поэт Василий Полушкин.

Василий Полушкин – фигура таинственная и во многом загадочная. Его стихи гуляют по интернету и в списках, но при этом с автором мало, кто знаком лично.

Впервые это имя попалось мне на глаза года два назад, в коллективном сборнике стихов, название которого давно и благополучно выветрилось из памяти. Название выветрилось, а вот эти строчки остались:

Человек уходил, оставлял свое тело,

Как одежду, бросал на глазах докторов…

И душа белоснежною птицей взлетела

На огни неземных путеводных костров.

– Кубик в вену! – Амбушку! – Нет, сердце послушай…

Зрак пополз. – Нету вен, подключичка нужна.

И пытались вернуть мы свободную душу

В те оковы, где долго томилась она.

А душа нам кричала – довольно печалей!

Не трудитесь – меня не дано удержать!  

– Всё. Конец. – Так и не был замечен врачами

Этот крик и летящая к Небу душа.

Сразу стало ясно: мы имеем дело с безусловно талантливым и незаурядным автором.

Процесс нашего знакомства затянулся. Сначала я долго думала: зачем он мне нужен, этот Вася? Потом решила, что талантливых людей не так много, чтобы ими разбрасываться, и позвонила издателю сборника. Некоторое время вопрос о возможности нашего знакомства утрясался в каких-то неведомых мне инстанциях – видимо, меня проверяли на благонадежность, и, наконец, телефон Полушкина был получен. А вскоре состоялась наша первая встреча.

Не помню, было это лето или уже осень… День стоял мерзкий – дождливый, слякотный. Василий ждал меня на автобусной остановке, и я увидела его еще из маршрутки. Его невозможно было не узнать.

Представьте себе жердь под метр восемьдесят. На этой жерди болтается застиранная футболка неопределенной окраски и потертый, цвета хаки с пятнами неопределенного происхождения жилет без пуговиц. На нижней части жерди – просторные шаровары, в которых легко может поместиться еще такое же количество костей и жил. И растоптанные кеды на босу ногу.

Голова у жерди странно треугольная, с острым подбородком, покрытом редкой порослью желтого мха, такого же цвета усы под длинным носом, усыпанном веснушками, торчащие в разные стороны розовые уши, и над всем этим – буйная, хаотично выстриженная (собственноручно – в целях экономии) шевелюра цвета облитой расплавленной медью соломы. И голубые, невинные, как у ребенка, глаза.

Первый разговор был коротким и малосодержательным. Ни о чем. Потом мы стали периодически созваниваться. А потом на мой телефон едва ли не ежедневно стали падать эсэмэски со стихами. Много позже Василий пожаловался, что из-за сбоев со связью у него каждый месяц теряется по два-три стихотворения. Помню, я засмеялась: Вася, я столько не пишу, сколько ты теряешь! И стала переносить его стихи в свой компьютер. На всякий случай.

Постепенно я узнавала о нем все больше и больше. Например, о том, что живет он в глухой деревушке недалеко от Тюмени, где всего населения – несколько бабушек да колченогий старик. За неимением своего жилья квартирует у одинокой старушки и за комнатенку в одно окно расплачивается натурой, то бишь – помогает по хозяйству. А дел в деревне всегда хватает.

Что-то в мире – неполадки,

Все не так, как в старину…

А пойду-ка я да в грядку

Что-нибудь сейчас воткну!

В мире жить – нужна сноровка:

Выживают подлецы.

Ладно, будет здесь морковка,

А подальше – огурцы.

Вы в плену своей зарплаты

И отчетной суеты…

Я ж хочу – сажу томаты,

Не хочу – сажу цветы.

Знаешь, я живу счастливо,

Мир на свой меняю лад –

Здесь бы выросла крапива,

А растет – гляди! – салат…

О прошлом Полушкина известно мало. Сам он об этом не распространяется, а рассказать некому. Но, по слухам, в свое время Вася учился в музыкальном училище, откуда был с позором изгнан – еще с первого курса. Причина проста – не сошелся с преподавателями во взглядах на дисциплину. Дело в том, что на первую пару Василий хронически опаздывал. И, опоздав, не входил, как все нормальные люди в дверь, а полз по-пластунски под столами и появлялся внезапно где-нибудь в центре аудитории. Преподаватели бесились, но сделать ничего не могли.

Последней каплей в чаше их терпения стала весьма неудачная, на их, преподавательский, взгляд, первоапрельская шутка Полушкина. В тот день впервые, пожалуй, за весь год Вася не опоздал на лекцию. Но это событие, по вполне понятным причинам, должного эффекта на препода произвести не могло. И тогда, открыв окно, студент Полушкин вышел на карниз…

Лекция шла уже полчаса, когда оконная створка медленно растворилась, и на подоконнике возник раскрасневшийся от легкого утреннего морозца Василий. «Здравствуйте!» – как ни в чем не бывало, сказал он, спрыгнул на пол и занял свободное место за ближайшим столом.

Состояние преподавателя станет более понятным, если добавить, что аудитория находилась на третьем этаже…

В общем, на второй курс Василий не перешел.

Что происходило в его жизни дальше – загадка. Но доподлинно известно, что в какой-то момент Полушкин взялся за ум, окончил медицинский институт и даже некоторое время работал врачом. И, говорят, неплохо работал. Наверное, тогда и появились на свет вот эти строки:

Шесть ноль пять. Давленья нет. Бледнеет…

Ну же, мальчик, ты не смеешь! Ну…

С горечью смотрю, как кровь темнеет,

Чувствуя невольную вину.

Сердце трепыхнулось под ладонью,

И в руках осталась тишина.

За окном струился сумрак сонный,

Только нам вот было не до сна.

Нам писать историю – с начала,

Как его соседи привезли…

…Ну а мать, конечно же, кричала –

Что ж вы, гады, сына не спасли!

Потом из больницы пришлось уйти… На вопрос «Почему?» Вася только улыбается. Но опять же ходят упорные слухи, что виной всему – котята. Их было двое, и им нужна была хирургическая помощь. Полушкин, конечно же, не мог пройти мимо…

Он оперировал котят в перевязочной районной больницы. История об этом дошла до ушей начальства, но два маленьких котенка загадочным образом трансформировались в одну большую собаку, а перевязочная – в операционную. Известие об осквернении святая святых главврач перенести не смог. Вася спорить и ничего доказывать не стал.

Кстати, увольняясь, он оплатил в местном магазинчике, где продукты отпускались под запись, долги медсестер своей больницы. Об этом деревенские жители до сих пор рассказывают с благоговейным трепетом в голосе.

А Вася переехал на другое местожительство. И не жалеет.

Свое нынешнее место работы он не афиширует – наверное, чтобы не сглазить: может, подрабатывает в местной больничке, может, консультирует на дому – человек с мозгами нигде не пропадет. Но денег у Васи, как правило, нет, а те, что иногда появляются, долго не задерживаются: как только в кармане начинают шуршать бумажки определенного достоинства, Василий едет в Тюмень, отоваривается в городских магазинах и везет продукты в деревню – для своих стариков. За что и пользуется их неизменной любовью и уважением.

Помимо работы, дел у него хватает. Кот Апельсин – единственное близкое существо, хозяйский огород, летом – лес, откуда Василий ведрами носит грибы и ягоды. И добро бы продавал! Нет же, везет в Тюмень и раздает друзьям и знакомым! За просто так… Полушкин и деньги – вещи несовместимые. Если бы не крайняя необходимость время от времени пополнять баланс на телефоне, денежные знаки ему были бы не нужны в принципе.

О себе он пишет с иронией:

…Что денег нету – дурню все равно!

Хранит он их не в банке, а в комоде.

Дурак поет те песни, что давно –

Ну, лет уж пятьдесят – совсем не в моде.

Он правды не умеет прикрывать,

Общенье с ним является кошмаром.

… И нет, чтоб помидоры продавать,

Дурак знакомым всем раздаст их даром.

Таких, как Вася, в народе называют блаженными. А, по-моему, он – самый нормальный из нас. Свободный человек, который не гонится ни за славой, ни за деньгами, довольствуется малым, живет так, как хочет жить, говорит о том, о чем хочет говорить, дружит с теми, с кем хочет дружить. А счастье находит там, где никто из нас и не думал его искать. 

Повзрослею – но только не скоро.

Не ходить бы дорогой кривой.

Надышаться бы русским простором,

Захлебнуться небес синевой.

И хотелось бы – счастья немножко,

Чтоб встречались в пути чудеса.

Находиться бы стежкой-дорожкой

По нехоженым русским лесам.

Что ж мы так безнадежно тоскуем?

Я в березовом светлом краю

Отыщу, встречу воду живую,

Сам напьюсь – и друзей напою.

День ангела в прошлом году Василий отмечал в Тюмени. Я была приглашена. Не поверите – дверь в квартиру, которая на вечер приютила поэта, не закрывалась ни на минуту. Гости шли и шли, хозяева только успевали менять посуду и ставить на стол новые блюда, которые народ нес с собой. Васин вклад был прост и скромен – картошка и соленья собственного производства.

Кроме именинника, между прочим, других «безумцев» замечено не было. Гости, все как один, были вполне приличными, с точки зрения обывателя, людьми: врачи, преподаватели, журналисты и даже церковнослужители. Всем хотелось прикоснуться к чуду по имени Василий...

Когда Вася бывает в Тюмени, застать его на одном месте практически невозможно – оседлав велосипед, он наматывает километры по городу. Он на разрыв! Он нужен всем и в разных точках одновременно. Стоит только ему где-то задержаться, и телефон начинает разрываться от звонков. Так бывает только с очень хорошими людьми.

Разговор о книге я завела с Василием еще год назад. Разумеется, для этого нужны были деньги, которых у него – читай выше. «Как Бог даст!» – сказал мне тогда Полушкин. Бог дал. Деньги собрали друзья. Сами, безо всякого участия Васи в этом процессе. И принесли в конверте вместе со стихами. Грех был отказаться и от того, и от другого. Получилась книжка.

Добро возвращается добром. Василий в этом всегда был уверен:

Никак не могу я загадку решить –

Как может случиться такое?

Другу отдам я кусочек души –

Душа увеличится вдвое.