Чти отца своего и матерь свою и долговечен будешь на земли

Ольга Ожгибесова

"Не частное это дело - составление своего родословия", - считает председатель Тюменского историко-родословного общества Антонина Ивановна Баикина. - Создавая родословное древо, мы восполняем многие пробелы в нашей памяти и словно замаливаем грехи перед нашими предками".

Биографическая справка:

Баикина Антонина Ивановна, выпускница Московского государственного педагогического института, кандидат исторических наук, профессор кафедры истории и культурологии Тюменского нефтегазового университета. В 1992 году создала студенческую лабораторию открытого типа "Моя родословная". Председатель Тюменского областного историко-родословного общества.

- Антонина Ивановна, мы привыкли, что увлечение генеалогией - это неотъемлемый атрибут аристократии, дворянства. В советское время не только не было принято составлять свои родословные, но даже опасно. И вдруг оказывается, что в Тюмени работает историко-родословное общество, проводятся чтения, выпускаются сборники родословий.

- В девяностые годы я прочитала в "Известиях" цикл статей Изабеллы Максимовой "Право на родство". Она возмущённо восклицала: "Что же это за страна, где родословные украшают только лошадей да собак!". Мы не задумываемся над тем, что право на родство - это цивилизованное демократическое право. Это, если хотите, джентльменский демократический набор! Оно должно быть включено в Конституцию. И никому не приходит в голову, что нам его не додали! На Западе изучают и гордятся своими родословными, американцев называют нацией самой высокой генеалогической культуры, потому что это нация эмигрантов, они всё знают о своих корнях. И только мы семьдесят лет отрекались от своего прошлого. Пора, на мой взгляд, генеалогическую культуру (то есть культуру познания своего происхождения, истории своей семьи. - Авт.) поставить на такой уровень, чтобы это стало нормой.

- А что вас привело к генеалогии? Что послужило толчком?

- Начнём с того, что составление родословного древа - это прежде всего поклон ушедшим, наша память о них. И я всегда это понимала. Но непосредственным толчком послужила поездка в 1986 году в Скандинавию: в Осло мы были в парке Вигеланда. Это парк под открытым небом, где в камне и мраморе скульптор показал все циклы человеческой жизни, все состояния души: материнство, жизнь, смерть, скорбь, радость... Но основная идея выражена в высокой стеле из переплетённых человеческих тел: фигура на фигуре - все поднимаются ввысь, кто подмят, а кто вознесён. Эстафета поколений - я так её истолковала.

Был и ещё один момент. В 1988 году, в год тысячелетия крещения Руси, мы с мужем проехали по Золотому Кольцу. Это была такая Русь! Неподдельная! В одном из музеев под Костромой в деревне Щелыково проходила публицистическая фотовыставка: старая запущенная Россия, иконостасы-развалюхи, заброшенные церкви, забытые деревни, согбенные старухи: сидят около дома, а окна уже заколочены... Сельские заброшенные кладбища. И над этими фотографиями - вопрос: "Могут ли быть села без церквей, дома без людей, иконостасы без икон, а могилы без имён?" Это было последней каплей. Я же профессиональный историк, мне особенно больно отвечать на такой вопрос.

- И тогда вы занялись родословными... А с чего началась деятельность студенческой лаборатории?

- С обыкновенных учебных занятий: зачёт получал тот, кто сдал свою родословную. Студенты отнеслись к этому по-разному. Шутили: "А я сын полка!" или "А я из пробирки!" Шутки шутками, а когда соприкоснулись с собственной историей, начались открытия: один принёс воинский билет прапрадеда - участника Крымской войны 1877 - 1878 годов. Он давал право на получение льгот по месту жительства, вот и хранился в семье как зеница ока. Второй собрал информацию о трёхстах шестидесяти родственниках. Пришла одна девочка и говорит: "Ой, вы знаете, нескольких наших родственников во время голода каннибалы съели!" 

- Были за время работы вашей лаборатории родословные, которые запомнились вам больше всего?

- Таких много. На прошлых родословных чтениях героем дня был Саша Горбачёв: у них в семье сохранилось устное предание о родоначальнике Никите-трактирщике с 1277 года! Десять поколений держали этот трактир; с двенадцатого - вышли на Матвеевых. Это уже эпоха Петра. Так вот Артамон Матвеев - шеф московских стрельцов, его убили стрельцы во время бунта. В этой семье культура родословия настолько велика, что всё это рассказывалось и передавалось из поколения в поколение. 

История каждого рода интересна по-своему. Но для меня потрясением стало то, что моя бывшая, ещё тобольская ученица Оля Ососова уже двенадцать лет занимается архивными поисками и выстроила свою родословную по всем правилам научного исследования: это священническая династия Тобольской губернии - династия Киановских-Скосыревых. Её поиск стал хорошим довеском к истории просветительства нашей губернии, вкладом в историю края. И таких энтузиастов среди взрослых генеалогов оказалось очень много на родословных чтениях.

- Раз уж мы заговорили о родословных чтениях... Как и почему возникла идея их проведения?

- Однажды мы поняли, что лаборатория уже выросла из пелёнок, и когда нам было восемь лет, стало ясно, что нужны взрослые единомышленники. Тогда мы и провели первые родословные чтения. Задача состояла в том, чтобы выявить людей, о которых предстояло рассказать, помочь им обработать собранный материал.

Были такие, кто начинал с нуля. Мы им правили материалы, как школьные сочинения, выводили на уровень публикаций. Это не классическая генеалогия, не академическая. У нас материалы одухотворённые, я их называю - пронзительные. Это настоящий поклон ушедшим. Несколько месяцев мы занимались подготовкой: печатали, искали спонсоров. Зато как приятно: выходит пенсионер, рассказывает о своей семье, о своей истории, а потом получает диплом участника чтений и сборник, куда внесена его родословная!

- Есть ли у вас какие-либо контакты с генеалогами в других городах, за рубежом или работаете обособленно?

- Нам лестно, что нас нашёл и обратил на нас внимание Станислав Владимирович Думин - председатель Московского историко-родословного общества, генеральный секретарь Международной академии генеалогических наук. Кстати, он и посоветовал нам организовать историко-родословное общество. 

Осенью у нас была встреча со звездой генеалогии из Санкт-Петербурга Андреем Александровичем Шумковым. Его путь к этой науке был очень интересен. Он бросил архитектурный институт, получил специальность оператора котельной, как Цой, и работал там. Зато ему никто не мешал заниматься родословной Рюриковичей, то есть историей дворянских родов России. А сейчас он занялся крестьянскими родословиями. Кстати, о крестьянских родословиях. Я всем внушаю: не гонитесь за знатными предками! Цель поиска - помин каждому, кто передал тебе свои гены. Уважайте каждого!

- Имеет ли генеалогия, помимо чисто научного, ещё и практическое значение?

- Безусловно! Генеалогическая информация бесценна с медико-генетической точки зрения. Недалеко то время, когда мы начнём проектировать будущее семьи, - не всегда же будем такими тёмными, как сейчас. А для семейного проектирования необходимо знать: сколько долгожителей в семье, от каких болезней умирали родственники, коэффициент брачности, коэффициент рождаемости - сколько и какого пола детей чаще рождалось... 

Информации масса! Человек должен знать, каков ресурс его родового корня. Рано или поздно мы займёмся изучением жизненных проектов предыдущих поколений, и тогда понадобятся их аналитические схемы - родословные. Так что по большому счёту эта работа - не частное дело. Она имеет и научную, и практическую, и социальную значимость. И обязательно будет востребована.